История викингов

ТАК ЧТО ЖЕ ПРЕДСТАВЛЯЛИ СОБОЙ ВИКИНГИ?

В 789 г. король Беортрик взял себе в жены Эдбюр, дочь короля Оффы. Именно в те времена впервые на трех судах появились норманны (буквально – люди с севера. – Прим. пер.), пришедшие из Хордаланда. Управляющий от государя, который не знал, кто они такие, поспешил к тому месту, где их видели, с намерением заставить незнакомцев явиться в королевское имение. Чужаки убили его. Так впервые заявили о себе датчане в Англии.

Вот что рассказывает о первом появлении и первой жертве викингов "Англо-саксонская летопись". Спустя четыре года, в 793 г. от Р. Х., состоялся хорошо известный набег на островной монастырь Линдисфарн: "Явились богомерзкие язычники и грабежом и убийствами осквернили церковь Божью в Линдисфарне". Как писал живший в те поры ученый монах Алькуин: "Никогда прежде не творилось такого ужаса в Британии, что испытали мы теперь от безбожного племени. Никто и не мыслил себе такого нападения с моря, не знал, что оно возможно. Только взгляните на церковь Святого Кутберта, где всюду пролилась кровь священников, забрызгавшая украшения. Было ль место более благочтимое в Британии? И оно пало добычею язычников".

Образ викингов как кровожадных безбожников берет начало в известной уже и тогда концепции "варваров с севера". В глазах античных авторов, живших в странах Средиземноморья, мир просто и удобно делился на две части: жаркий, сухой, яркий и цивилизованный юг, с одной стороны, и с другой – холодный, сырой, темный и далекий варварский север. Первым намеком римлянам относительно нарушения гармонии и баланса стало продвижение в Южную Галлию примерно в 100 г. до Р. Х. племен кимвров и тевтонов. Римляне осознавали, что пришельцы происходят с Датского полуострова, однако нервный центр смертельной угрозы для империи располагался еще севернее. В итоге погубившие Рим остготы и вестготы описаны Иорданесом (готским хронистом VI века, писавшим на латыни. – Прим. пер.) как этакие экономические беженцы с перенаселенного балтийского острова Готланд.

Скандинавский аспект варварской угрозы пережил крушение Римской империи. Франки, создавшие государство на обломках великой державы и унаследовавшие многие римские традиции, постепенно обнаружили, что угроза с севера актуальна и для них. Экспедиция Гюгелака Гета в Рейнскую область, упомянутая Григорием Турским (франкский автор VI века. – Прим. пер.) и в принадлежащей неизвестному автору поэме "Беовульф" (рассказывающей о событиях VI века, но написанной, вероятно, двумя столетиями позднее. – Прим. пер.), – по всей видимости, событие, если можно так сказать, одиночного характера. Когда каролингские государи овладели Центральной и Северной Германией, вследствие чего оказались перед южными рубежами ареала распространения скандинавских, или датских, поселений, викинги сразу же вошли в анналы истории, внеся в нее неожиданно длинный кровавый след.

Когда кто-нибудь берется описывать Скандинавию в преддверии наступления эры викингов, возникает соблазн разделить ее на три части, населяемые датчанами, норвежцами и шведами. Подобная тенденция в значительной мере обусловлена средневековой историей. Главным различием викингов из тех или иных регионов является язык – лингвистические особенности восточных и западных скандинавских диалектов. Картина осложняется довольно ранним появлением централизованной монархии в Дании. Признаки формирования там государственности на уровне, превышавшем бы клановый или племенной, отмечаются в "Франкских королевских анналах". Изъявление покорности Годфреда Датского Карлу Великому рассматривалось хронистом как действия государя всего Датского королевства (Годфред, или Гудфред, правил в конце VIII – начале IX века и успешно воевал с каролингской империей. – Прим. пер.). Наличие довольно концентрированной власти в руках датского монарха очевидно в восстановлении так называемой даневирке (danevirke) – довольно мощной и построенной еще до викингов фортификационной линии, отделявшей Ютландию от остальной Европы. Требовался довольно богатый и властный государь, чтобы провести такие крупномасштабные работы.

В "Франкских королевских анналах" далее отмечается, что королевство Годфреда включало и регион Вестфолда (т. е. северо-восточные районы Норвегии. – Прим. пер.). Хотя, по мнению автора хроники, данная заморская провинция располагалась в Британии, фактически же она находилась в Норвегии. Образование датского плацдарма в Вестфолде можно рассматривать как начало датского владычества в Норвегии. Данный факт привел к довольно раннему возникновению норвежской монархии с королем Харальдом в IX столетии.

У англосаксов в ту пору викинги именовались "язычниками", "данами" или "норманнами", термин же "викинги" сам по себе редко применялся где-то за пределами Скандинавии (несмотря на то что некоторые ученые выводят слово из саксонского wic, обозначающего военный лагерь). Франкские хронисты называют их nordmanni (норманны, или просто северяне), тогда как германские хронисты пользуются словом ascomanni (что, возможно, означает ясеневые и может быть объяснено материалом, из которого строились ладьи, хотя в действительности для подобных целей использовался не ясень, а дуб). Испанские мусульмане называли викингов "аль-маджус" (языческие колдуны), славянские источники – "рус" (возможно, из-за финского названия Швеции – Ротсий), а византийские – "рос" (от греческого прилагательного "красный", по-видимому, из-за румяных лиц), или "варангой" (возможно, от древненорвежского var, "клятва", что подразумевает под собой отряд воинов, связанных друг с другом клятвой верности). Одни лишь ирландцы, именовавшие викингов "лохланнах" (lochlannach – северяне) или "гайлл" (чужаки или иностранцы), попытались провести различие между норвежцами ("финн-гайлл" – белые чужаки) и датчанами ("даб-гайлл" – черные иностранцы). Прочие хронисты демонстрировали склонность применять термин "датчане", "норвежцы" и даже "шведы" попеременно и вне четкой связи с теперешними национальностями. Так, например, Адам Бременский, писавший около 1075 г., говорит о "датчанах и шведах, которых мы называем норвежцами, или норманнами", и также сообщает нам, что "датчане и шведы и другие народы за пределами Дании [т. е. норвежцы] называются норманнами". Посему, когда "Англо-саксонская летопись" то и дело упоминает "денов", или "данов" (Dene или Dani), не стоит думать, что все эти викинги происходили из Дании.

Истинное происхождение слова "викинг" не установлено с абсолютной точностью, хотя среди ученых преобладает и крепнет мнение в пользу "вик" (vik – залив, фьорд или бухта), таким образом, слово "викинг" должно, вероятно, означать "разбойник, прячущийся в бухте". Другие считают, что ответ нужно искать в названии места, Вик, что в Норвегии; возможно, также причина – "виг" (vig– битва, что маловероятно по фонологическим соображениям) или же "вихья" (vikja – двигаться или поворачиваться в сторону), что делает викинга кем-то, "кто обходит кого-то". В письменных скандинавских источниках слово "викинг" служило синонимом пиратства или рейда, а люди, или человек, которые/который занимался подобным ремеслом, назвался "викинг" (vikingr).

Приводится множество и разных причин столь неожиданного появления викингов на арене, так сказать, мировых событий на исходе VIII столетия. Перенаселение изначальных ареалов обитания, ставшее следствием демографического взрыва, который пережили Норвегия и – что особенно важно – Дания на протяжении VII-VIII веков, считается одним из главных факторов. Кроме того, постепенное установление прочных государственных образований в Западной Европе, особенно на Континенте, где возникла мощная империя Карла Великого, которое способствовало укреплению и расширению европейской торговли, что само по себе увеличивало возможности добывать средства за счет занятия пиратством. Несомненно, нельзя забывать и о процессе поэтапной эволюции в кораблестроении у скандинавов, который развивался и достиг определенного – и высокого – уровня в VIII столетии и привел к появлению не только всем известных боевых ладей викингов, но и не столь знаменитых "кнарров" (knarr), или купеческих судов. Данное обстоятельство позволяло викингам отправляться во все более дальние походы и со временем колонизировать обнаруженные ими земли. Именно корабли служили главными инструментами экспансии викингов.

ВИКИНГИ У СЕБЯ ДОМА

Общество викингов

Несмотря на закрепившийся за ними и сохранившийся на века имидж беспощадных морских разбойников и неустрашимых первопроходцев, в большинстве своем викинги являлись крестьянами-хуторянами, рыбаками, торговцами, кораблестроителями, ремесленниками, кузнецами или плотниками.

Однако немалому их числу доводилось вести жизнь людей, включавшую, так сказать, обе ипостаси. Устные народные сказания, или саги, записанные в Исландии на заре XI столетия и принявшие таким образом форму манускриптов, дают много подробностей о жизни викингов. В "Оркнейской саге" говорится, что в XII веке норвежский, или скандинавский, вождь Свен Аслейфссон, живший на острове Оркни, проводил зиму дома и принимался за работу весной:

...а весной дел у него бывало более чем достаточно: множество семян ждали сева, чем он всегда очень тщательно занимался сам, самостоятельно за всем приглядывая. Покончив с этой работой, он отправлялся в грабительские походы на Гебридские острова (архипелаг в Атлантическом океане, к западу от Шотландии. – Прим. пер.) и в Ирландию, совершая, как он называл это, "весеннюю прогулку", после чего возвращался к себе как раз после середины лета. Он дожидался, когда поднимутся всходы и благополучно будет убран урожай. Тогда он вновь уходил в набег, продолжавшийся до конца первого месяца зимы, что он называл "осенней прогулкой".

Отправляясь в походы с целью продать что-либо или кого-то ограбить, отряды таких единомышленников скандинавов из свободных землевладельцев, как Свен Аслейфссон, несомненно, договаривались о том, что господ среди них не будет и что все станут считаться "равными" – гордая основа взаимоотношений викингов и оплот их культуры. Дома же, однако, мужчины вроде Аслейфссона являлись составляющей весьма расслоенного и пирамидального по строению общества.

На вершине пирамиды стоял, разумеется, король. Внизу под ним занимала место аристократия: ярлы (jarl), военные предводители и могущественные землевладельцы с принадлежавшими им обширными угодьями. Ниже размещались свободные люди, или бонды (bondi). Данная довольно пестрая группа состояла из фермеров, торговцев, корабелов, искусных ремесленников и профессиональных воинов, включая в себя, таким образом, наверное, самый влиятельный класс общества в эру викингов, при этом социальное положение определялось размерами состояния. В основании пирамиды располагались невольники, или рабы, которых хозяева расценивали как нечто лишь незначительно большее, чем скот, и соответственно с этим относились к ним.

На заре эры викингов власть в Скандинавии сосредоточивалась в руках небольшого числа могущественных, утвердившихся в главенствующем положении семей, каждая из которых владела большим наделом земли. Со временем благодаря союзам, выгодным бракам, а часто и за счет силы оружия на передний план в Норвегии, Дании и Швеции стали выходить единовластные правители.

Король

В эру викингов короли приобретали и умножали богатство путем завоеваний и черпали средства из их обширных владений и имений, управление которыми осуществлялось королевскими назначенцами. Подобные уделы были разбросаны по всей стране и помимо источника поступления материальных благ служили удобными базами для короля и его свиты по время поездок по территории королевства. Средства собирались также путем налогообложения: таможенных и рыночных пошлин, взимавшихся королевскими чиновниками в городах и портах, находившихся в королевской юрисдикции. В свою очередь, король тоже имел определенные обязательства перед подданными, кроме того, в его же собственных интересах было обеспечить купцам возможность ведения дел в атмосфере, где бы отсутствовала угроза внезапного нападения или подрыва торговли.

То, что скандинавские короли и аристократия жили довольно широко и никак не бедствовали, видно из предметов, захороненных вместе с ними в местах погребений вроде тех, что подверглись раскопкам в Усеберге и Гокстаде. Короли в особенности стремились окружить себя разного рода предметами и снаряжением особой красоты и покровительствовали искусным ремесленникам, подвизавшимся на ниве производства такого рода товаров. Плотники, корабелы, резчики по дереву, художники, оружейники и серебряных дел мастера часто бывали обласканы щедрым государем и ни в коем случае не обойдены королевской милостью.

Значительная часть средств короля уходила, надо полагать, на необходимое финансирование "хирда" (hird), или постоянной дружины из профессиональных воинов. Часто они проживали в специально для них построенных казармах, как те, что существовали в Треллеборге и в Фюркате, и присутствие их, как бы дорого оно ни обходилось, было необходимо по ряду причин и не в последнюю очередь для того, чтобы держать в узде могущественных и властолюбивых ярлов. Командование войском доверялось только члену непосредственно королевской семьи или же ярлу, всесторонне доказавшему собственную преданность короне. Среди ближайших соратников короля и членов его внутреннего круга находились распорядитель конюшен, отвечавший за королевских лошадей, и глава "адмиралтейства" – лицо, ведавшее всеми вопросами, связанными с королевским флотом. Однако просто невозможно закончить описание королевской свиты у скандинавов и не включить в нее придворного скальда. Пользовавшиеся большим почетом и милостью государей, одаривавших их порой роскошными дарами, такие поэты-странники воспевали деяния королей и их щедрость в красочных и чрезвычайно образных стихотворных виршах. В ходе странствий подобные поэты приходили в селения на праздники и ярмарки, где на память читали сочинения, распространяя новости об очередных свершениях королей так, чтобы слова передавались из уст в уста и не исчезали, переходя от поколения к поколению.

К концу X столетия процветание торговли и консолидация королевской власти в Норвегии, Дании и Швеции позволили некоторым государям – таким как Свен I Вилобородый и Олаф I Трюггвассон, например, – приступить к чеканке королевской монеты, что способствовало укреплению централизованной власти и могущества государства. Вместе с тем на протяжении большей части периода, называемого эрой викингов, власть эта, что довольно удивительно, значительным образом сдерживалась ярлами и бондами.

Ярл

Немногочленные, но могущественные представители аристократии – ярлы владели огромными земельными наделами, большая часть которых сдавалась внаем крестьянам, которые и служили источником поступления материальных ресурсов для ярлов в виде уплачиваемых налогов и податей. Люди, жившие во владениях таких крупных вождей, выбирали их духовными и военными лидерами, и в обязанности ярла входила защита меньших землевладельцев от их врагов, за что они, со своей стороны, обязывались поддерживать ярла в его предприятиях и начинаниях. Правящая каста располагала, таким образом, средствами, необходимыми для содержания личной стражи, сооружения огромных залов, возведения земляных укреплений и строительства знаменитых ладей, как те, что найдены в Гокстаде и в Скюллелеве.

В мирные времена ярлы с их приближенными занимались тем, что объезжали собственные имения, собирая подати и проверяя состояние собственности и в том числе кораблей. В определенные моменты года они также председательствовали на важных религиозных мероприятиях в качестве "гудов" (godi), или жрецов, и присутствовали на региональных народных соборах, называемых "тингами" (thing), в роли местных представителей. В случае войны ярл отвечал за сбор ополчения, или "ледунген" (или ледюнги – ledungen), причем ожидалось, естественно, что он и станет командовать им в сражении. Воины, отправлявшиеся в поход по суше или по воде, назывались бондами.

Бонды

Представлявшие собой становой хребет общества викингов, эти свободные землевладельцы, или бонды, обладали правом на ношение оружия и независимо от того, были ли они держателями скромного надела или же богатыми фермерами, имели право голоса на тинге. Причем, как мы увидим в дальнейшем, они располагали возможностью обсуждать дела не только местного, но и общегосударственного значения, например одобрение или неодобрение действий короля и согласие или несогласие с воцарением наследника.

Для монарха бывало мало одного восхождения на трон, чтобы сразу же заручиться доверием подданных, новоиспеченному королю надлежало завоевывать и постоянно поддерживать уважение к нему со стороны гордых и откровенных сограждан, поскольку во времена войны именно они служили тем арсеналом людских ресурсов, из которого черпали живую силу воинские предводители. Если король или ярл поступал бесчестно или если кампаниям его сопутствовали неудачи, бонды имели возможность законным порядком отозвать его и выбрать себе нового лидера. Будучи свободными людьми и воинами, жившими в мире, где храбрость, отвага, мастерство во владении оружием и железная воля обычно приводили к победе, наиболее честолюбивые из них, надо полагать, таили в душе надежду однажды сделаться ярлами, а то и королями.

Но как бы там ни было, главным сюзереном бонда выступало его собственное, часто обширное семейство. Основной целью в жизни служило упрочение положения и умножение славы и богатства, а также – и что наиболее важно – сохранение чести семьи. Будучи горделивыми и воинственными, бонды проявляли особую и весьма глубокую чувствительность в вопросах чести, а потому любое оскорбление – действительное или, как часто бывало, мнимое – могло повлечь за собой быструю и жестокую расправу с обидчиком. Неизбежно за таким шагом следовал ответный. Месть питала энергией кровавые междоусобицы, самые настоящие войны семей, сопровождавшиеся резней, засадами, уничтожением имущества и поединками. Если верить сагам, стороны в таких распрях упорно и непоколебимо шли к цели. Коль скоро вопрос чести решался, возможно, путем беспощадной резни и полного уничтожения всего семейства противника или за счет согласия одной из сторон принять "виргилд" (древнеанглийское слово wergild буквально означает деньги за человека, откуп или виру), конфликт затухал, однако нередко он переживал поколения, и отцы-мстители, уходя в иной мир, возлагали незаконченное дело на плечи сыновей.

По большей части, однако, жизнь не являлась такой мрачной и кровавой драмой. Многие бонды представляли собой самодостаточных и располагавших достойными наделами земледельцев. Живя на небольшой ферме, свободный гражданин с семьей, порой еще с двумя или тремя невольниками, трудился на полях, валил и обрабатывал деревья, возводил и поддерживал в порядке постройки, ковал железо в маленькой кузнице, производя необходимые инструменты, и содержал скот. Какие-то особенные предметы, как, скажем, изделия из высококачественного железа или украшения, которые не представлялось возможным произвести самостоятельно дома, покупались или приобретались путем бартера. Бонды побогаче, занимавшие целые усадьбы, могли задействовать других свободных, но не столь процветающих сограждан или рабов для выполнения наиболее трудоемких и малоприятных задач на ферме.

В свободное время вольные люди занимались охотой, что являлось не только дополнительным источником поступления провизии, но и развлечением, упражнениями с мечом, плаванием и борьбой. О детях заботились, их ценили, но в ответ ожидали упорного труда и усердия в постижении той науки, которую усвоили и впитали в себя их отцы. Стихотворцы-викинги повествуют нам о том, что сыновей ярлов и бондов учили "стрелять из лука, ездить верхом, охотиться с собаками, владеть мечом и ставить рекорды в плавании". Подобные навыки являлись необходимыми и помогали мальчикам вырастать в сильных и ловких мужей, способных выжить и выстоять в мире, наполненном жестокостью и насилием – неразлучными спутниками войны. Детство не длилось долго, есть основания предполагать, что уже в 12 лет подросток порой отправлялся со старшими в дальние набеги.

Бег и игра в мяч, называвшаяся "кнаттлейк" (knattleikr), принадлежали к числу популярных видов спорта, а ловля лосося или форели не только развлекали, но и позволяли пополнять запасы в кладовых. Долгими зимними вечерами бонды играли в настольные игры, такие как "нефатафль" (hnefatafl), представлявший собой предтечу шахмат на севере, или же слушали сказания и песни, в которых воспевались драматичные события завоеваний, месть, любовь и смерть в бою. Рабу, однако же, отдыхать и развлекаться не полагалось.

Рабы

Рабы, или "троллы" (thrall), занимали самое незавидное место внизу общественной пирамиды. Тот факт, что подобные люди целиком и полностью принадлежали собственным хозяевам, наиболее наглядно иллюстрируется существованием закона, согласно которому владелец имел право забить невольника насмерть. (Неизвестно по какой именно причине, но далее этот же закон требовал от хозяина публичного заявления о сделанном поступке в тот же самый день, в который было совершено деяние!) Правда, указывалось, что данное действие очень и очень не приветствуется, равно как нежелательно было забить до смерти собаку или лошадь.

Легко узнаваемые по коротко остриженным волосам и наиболее грубой одежде, рабы делали самую тяжелую и грязную работу вроде валки леса, рытья канав и рвов, а также разбрасывания удобрений. Невольники обоих полов трудились на полях, а кроме того, ожидалась их помощь в домашнем хозяйстве, выражавшаяся в принесении воды и чистке свинарников, загонов для скота и конюшен.

Рабы и рабыни являлись источником повышения доходов для викингов, и существуют данные о покупке людей на весьма удаленных невольничьих рынках в Дублине или в Византии. Некоторым из таких несчастных довелось окончить жизнь в скандинавских странах, где им приходилось влачить жалкое существование, надрываясь на непосильной работе, освобождением от каковой участи могла служить для большинства из них только смерть.

Рабыни часто становились объектом похоти хозяев, что позволяют заключить записки ибн-Фадлана, встречавшего руссов на берегах Волги в X столетии. Часто упоминая о погребальных церемониях викингов, арабский хронист рассказывает о несчастной участи девушки-рабыни, которую умертвили для того, чтобы она сопровождала хозяина в путешествии в Вальгаллу. В усыпальнице Усебергской ладьи тоже содержатся два тела, одно из которых принадлежало пожилой женщине, предназначенной служить госпоже в загробной жизни.

Даже ребенок раба становился собственностью хозяина, как если бы был не человеком, а щенком или жеребенком, когда же невольник доживал до старости или утрачивал силу по болезни, от него могли избавиться так же, как от одряхлевшей собаки или охромевшей лошади. Зачастую его не удостаивали даже самого немудреного погребения – тело просто выбрасывали, и все.

Но не все бонды проявляли себя столь уж жестокими и бездушными владельцами, поскольку сохранились сведения о том, как тот или иной раб после долгих лет работы и верной службы господину удостаивался чести стать "брюти" (bryti), или управляющим фермой. Порой троллу даровалась возможность воспользоваться предоставляемым владельцем свободным временем по собственному усмотрению, даже подработать на стороне и выкупиться у хозяина, став свободным человеком.

Институт рабства являлся необходимым условием жизни викингов, поскольку без труда невольников бонды оказались бы неспособны выполнять все те функции, осуществления которых ожидало от них общество. В X столетии, например, когда вольный норвежец и владелец скромного состояния оставлял имение для службы в королевском ополчении, согласно закону считалось достаточным, если трое рабов возьмут на себя обязанность по поддержанию дел на ферме, однако крупное имение могло потребовать труда 30, а то и более невольников.

Помимо службы королю свободный гражданин обычно покидал ферму или имение еще по меньшей мере раз в год, вероятно, чтобы уладить хозяйственные вопросы, посетив центр торговли вроде Каупанга или Хедебю (в Дании. – Прим. пер.) где мог продать произведенную продукцию, или же для участия в набеге в поисках рабов и добычи уже в традиционной в нашем представлении роли викинга. Самим фактом того, что мужчина имел возможность отправиться в такой вояж, оставляя хозяйство на месяцы и даже на годы без опасения найти его по возвращении в полном расстройстве, викинги во многом бывали обязаны крепким душой и телом женщинам.

Женщины викингов

Оставляя ферму или имение на сколь-либо продолжительный промежуток времени, вольный человек при собрании многих людей торжественно передавал ключи от дома жене, показывая таким образом всем, что она становится полной хозяйкой в его отсутствие. Эти ключи занимали место рядом с другими в связке, которую каждая замужняя женщина имела при себе и в которой находились в том числе и самые важные ключи, закрывавшие замки сундуков с наиболее драгоценными предметами, имевшимися у семейства.

Почти в любом отношении женщины в обществе викингов имели статус, равный со статусом мужчин. Даже когда хозяин пребывал дома, не в его власти, а во власти жены находились все вопросы, касавшиеся ведения хозяйства, именно она приглядывала за рабами и свободными слугами и служанками, которые помогали ей в каждодневной работе, заключавшейся в том, чтобы прясть, ткать, шить, готовить напитки и еду.

Одной из самых важных и поглощавших более всего времени обязанностей являлось изготовление одежды на все семейство. В большинстве своем одеяния эры викингов делались из суконной ткани, производство которой требовало длительного процесса получения нити из овечьей шерсти и последующей окраски ее. Лишь затем при помощи тяжелого и грубого приспособления вроде примитивного ткацкого станка получалось сукно. Если же имелся лен, его трепали, наматывали на веретено и ткали, изготавливая льняную ткань, которая, как следует предполагать, шла на нижнюю одежду.

В свободное время женщины, должно быть, занимались плетением лент, которые использовались для украшения одежды. Среди других типично женских ремесел занимали место вышивка и производство декоративных тканей, или шпалер, которые вывешивались по стенам залов в главных помещениях. Если семья владела кораблем или лодкой, то женщинам и, вероятно, наиболее пожилым членам семейства приходилось делать паруса – задача, требовавшая огромных усилий и затрат множества человеко-часов.

Археологические находки позволяют сделать вывод, что женщины викингов (да и мужчины) были опрятными, ухоженными и заботились о собственной внешности. На заре X столетия ибн-Фадлан замечал, что руссы "превосходно сложены и крепки" и что женщины их носят замечательные украшения из серебра и золота, которые говорят о богатстве и высоком общественном статусе их мужей. Посетивший в 950 г. от Р. Х. процветающий город Хедебю арабский купец по имени аль-Тартуши тоже с восторгом отзывался о женщинах викингов, которых встречал. Говоря об их красоте, он был, очевидно, обескуражен той степенью независимости, которой они пользовались.

С ранних пор женщины викингов учились полагаться на себя и ни от кого не ждать помощи. Исландский закон позволял девушкам выходить замуж начиная с 12 лет, а поскольку хутора и имения отстояли друг от друга порой на много километров, выбором предстоящего спутника жизни для девушки занимались родственники. Случалось, однако, что женщинам доводилось решать брачные вопросы самостоятельно. Они имели право владеть имуществом и наследовать его. Если возникала необходимость, женщина могла требовать развода, а уходя – брать назад приданое и долю в совместном имуществе. Если женщина становилась вдовой, ей принадлежала честь решать, входить ли замуж вторично или продолжать вдовствовать. Тот факт, что женщины были проникнуты сильным чувством собственной значимости и становились порой богатыми и влиятельными членами общества викингов, очевиден из качества предметов, обнаруженных в их могилах, и того почета, с каким совершались захоронения. В их честь возносились славословия, в которых воспевались достоинства женщин как хозяек, их искусность в ведении домашних дел семьи, а особенно мастерство швей и вышивальщиц.

Если верить сочинениям скальдов, иные из женщин викингов отличались властностью и порой жестокостью. В сагах авторы не скупятся на яркие краски, повествуя о деяниях сильных разумом и духом дам в стиле матриархального сообщества, возглавляющих борьбу в кровавых междоусобицах и увлекающих собственной отвагой мужчин на битвы. Рассказы о подвигах одной из таких женщин, дочери Эрика Рыжего Фрейдис, дошли до нас благодаря саге "Грёнлендинга" (или "Гренландцы"). Фрейдис и ее муж Торвар вместе с двумя братьями, Хелги и Финнбоги, на двух судах отправились из Гренландии в совместную экспедицию в Винланд (лесистый регион в Северной Америке. – Прим. пер.). Добравшись туда благополучно, Фрейдис построила план, как, избавившись от братьев, завладеть их кораблем, и подговорила мужа убить их самих и перебить всю команду. Когда Торвар не пожелал убивать пятерых женщин, следовавших вместе с Хелги и Финнбоги, Фрейдис взяла секиру и благополучно завершила работу за мужа. Хотя история эта и отражает экстремальный случай поведения женщины у викингов, она дает нам возможность узнать, что, если вести речь о скандинавках, представительницы прекрасной половины человечества не только хранили семейный очаг, но и отваживались отправляться в опасные предприятия вместе с мужьями, причем пользовались правом на долю в добыче. Самое любопытное, однако, из того, что мы узнаем о положении женщины в обществе викингов, есть тот факт, что, хотя они и имели доступ на тинги, в праве голоса им было отказано.

Законы викингов – тинг

Публичная ассамблея вольных людей, известная как "тинг", являлась краеугольным камнем демократии и органом власти в эру викингов. Каждый район проводил собственный тинг, который, как правило, созывался на открытом воздухе раз или два в год, хотя, случалось, проходил и чаще. Главная функция тинга заключалась в том, чтобы служить ареной для обсуждения дел преимущественно местного характера. Там выбирались короли, велись дискуссии в отношении какого-нибудь нового закона, разрешались споры в отношении владения движимым и недвижимым имуществом, здесь же судили преступников, совершивших злостные деяния и проступки. Над местным тингом стоял, если можно так выразиться, региональный, где ратифицировались наиболее важные из решений районного собрания.

Если человек приходил на тинг, требуя разобраться в его вопросе, обсуждением и выработкой вердикта занимались все собравшиеся, от которых ожидалось вынесение единодушного приговора. Когда же он объявлялся, победившему в тяжбе надлежало самостоятельно восстанавливать справедливость, ибо тинг не обладал властью исполнительной структуры. Не подчиняться решению, однако же, считалось бесчестным и позорным деянием, такой шаг мог повлечь за собой серьезные последствия: вплоть до того, что строптивец рисковал быть объявленным вне закона и лишиться всех прав; такому лицу запрещалось предоставлять пищу и кров, тогда как любой человек получал возможность убить его без всякого воздаяния. Если дело истца касалось чести семьи или же мести за убийство, он мог потребовать решить дело поединком, который проходил перед лицом всего собрания. Как видно, викинги находили такую форму управления достаточно работоспособной, чтобы не только пользоваться ею в родных странах, но и экспортировать в заморские колонии. Пожалуй, самым известным из таких случаев следует назвать альтинг, учрежденный в 930 г. от Р. Х. в Исландии.

Альтинг представлял собой национальную ассамблею, проводившуюся в Тингвеллире, в живописном месте, что неподалеку от Рейкьявика, каждое лето в течение двух недель. Все свободное население Исландии с чадами и домочадцами собиралось в вышеназванной точке. И такое сборище представляло собой то же социальное явление и имело точно такую же важность, как заседание любого официального парламента. Законодательный орган из 36 исландских вождей созывался для обсуждения наиважнейших вопросов, вожди в свой черед выбирали 36 судей, отправлявших правосудие по мере поступления дел на их рассмотрение. Председательство на альтинге принадлежало "гласу закона", которого выбирали каждые три года и который служил гарантом правосудия. Предстательствовал он с так называемого "камня закона", откуда ежегодно в соответствии с должностными обязанностями на память цитировал одну третью часть статей исландского законодательства, чтобы за время его пребывания в должности все люди ознакомились с ними. При закрытии альтинга исландцам полагалось выказать одобрение решений ассамблеи массовым потрясанием оружия, называвшимся "вапнатак" (vapnatak). Вместе с тем к концу XI столетия Дания, Норвегия и Швеция каждая управлялась довольно могущественным монархом, что не могло не повлечь за собой умаления властных полномочий тинга.

Жилище

То, как крестьяне, рыбаки или горожане устраивали собственный дом, из чего они строили его, зависело от наличия естественных ресурсов. На большей части территории Скандинавии имелись неограниченные запасы леса, а потому здания обычно сооружались из дерева. Исключениями из правил служили наиболее северные районы Норвегии и колонии в Атлантическом океане, где строевого леса не хватало и где в ход шел камень и дерн. Но где бы ни находилось жилище викинга, оно всегда создавалось по одному и тому же шаблону.

Скромный дом достигал 12-15 м в длину, хотя иные обнаруженные в Дании и Норвегии здания приближались к 50-метровой отметке и даже превышали ее. Безотносительно длины помещения, ширина его всегда ограничивалась протяженностью поперечной балки, которая обычно составляла не более 5 м. Основной каркас таких прямоугольных строений опирался на четыре прочных угловых столба, загнанных глубоко в землю. За счет деревянных нагелей угловые столбы соединялись и скреплялись с продольными и поперечными бревнами. Скатная крыша покоилась на нескольких поперечных балках, которые поддерживали два ряда вертикальных столбов, расположенных по всей длине здания. Стены образовывались за счет заполнения пространств между стойками положенными горизонтально досками или плетеными и мазаными панелями. В целях сохранения тепла дома такие в большинстве случаев лишались окон и имели всего одну дверь, находившуюся с одного из фронтонов. Верхние части последних закрывались вертикальными досками, в качестве крыши служила солома или же небольшие пластинки деревянной кровельной дранки.

Жилое пространство могло разделяться на три или четыре "комнаты", обособленные лишь занавесами, тогда как широкие и прочные платформы, пролегавшие вдоль каждой из сторон здания, служили как лавки для спанья или для сидения. В качестве пола выступала разровненная и утоптанная земля, в центре же жилого помещения располагался продолговатый, выложенный камнем очаг, на котором готовили пищу. Он не только обогревал дом, но и являлся источником света, но последнего не хватало, и его добирали за счет применения масляных коптилок. Дым и запахи удалялись через дверь и через небольшие оконца или отверстия во фронтонах.

С течением времени шаблон, безусловно, менялся, появлялись настоящие комнаты. В более крупных зданиях сделалось желательным внедрение специальной спальни для господина и госпожи, добавилась прихожая, в основном помещении появились выгородки для кухни и ткацкой мастерской.

Продолжение статьи читайте в следующих выпусках.